Из фейсбука.
отрывок из
дневника нины покровской.
2 апреля 1953 года она узнаёт, что из редакции "крокодила", где она работает в отделе писем, уволили старого сотрудника-еврея, ефима весенина, в связи с "делом врачей". покровская даже не особенно размышляет о том, виновны врачи или нет (и вполне допускает это) - просто ей жаль весенина, просто она совершенно точно знает, что с людьми так нельзя. и тем же вечером она идёт к нему домой, чтобы поддержать его семью. новость распространяется со скоростью стука, и утром 3 апреля её немедленно вызывают к партийному начальству, где допрашивают и угрожают. а 4 апреля газета "правда" сообщает: никаких отравителей нет, все показания на допросах выбиты силой. и 5 апреля все они сталкиваются в редакции: покровская, весенин и парторг газеты, который выгонял и угрожал.
"2 апреля. Сегодня я впервые после отпуска была на работе, и первое, что бросилось мне в глаза — нет Весенина. Пока меня не было, его не только уволили, но и исключили из кандидатов в члены партии. И как-то сразу в редакции стало тихо.
Маша зашла ко мне и, увидев, что Вера вышла и никого больше нет, заговорила быстро, быстро, боясь, что не успеет сказать всего, что хотела. Она рассказала, как он в последний раз шёл по коридору и плакал, как согнулась его спина, о том, как он ждал меня, о том, как никто, кроме Беляева, не простился с ним. Маша только вскользь могла рассказать о причине его увольнения. Тут и то, что он еврей, что связан был с отравителями, что сам обогащался и евреев обогащал, а русских зажимал и чуть ли не разворовал всю редакцию.
Дело его безнадёжно, потому что попало в такой период, когда, действительно, эти врачи-отравители создали атмосферу гонения на евреев. Да ведь и я-то, собственно, ничего не знаю. Не знает и Маша. Может быть, и правда, он виноват в чём-то. Кто его знает?
Но я могу себе представить, как же тяжело было уходить ему из редакции. Ведь он тут проработал более 20-ти лет. Сколько сделал и скольким помог! Это просто ужасно! И что у нас за люди, оставляющие товарища в беде? Точно такое же может случиться с каждым. Ну, пусть причины будут другие. Или уж все эти Костюковы и Кукановы так безупречны, так чисты, что никогда не могут ошибиться, споткнуться или просто быть оклеветанными?
И даже пусть и виноват, и большой виной виноват. Так что? Добивать, что ли? Уничтожать? Ах, люди, люди! Что вы за судьи?
И я представила себе, как он, Весенин, лежит больной и уничтоженный всем случившимся, и никто к нему не зайдёт, потому что он вроде зачумлённого. И я решила пойти и навестить его просто как человека, как товарища моего, которого мне жалко и который был всегда ко мне добр. Ни о каких политических, редакционных делах, тем более о предъявленных ему обвинениях я говорить с ним не буду. Я скажу, что специальные органы, к тому призванные, разберутся. Я пойду просто к Ефиму Мироновичу Весенину, страдающему, больному старику. Вот и всё.
Маша потихоньку принесла мне его адрес. И вот опять же. Потихоньку! Какое Маша сделала преступление, чтобы так бояться? И прямо после работы я пошла. Благо, Беговая улица почти рядом с «Правдой».
читать дальше(непонятно, почему она его стариком называет. Ефим Весенин был старше её на два года, ему было 50 лет.)