Ужасно хочется спать. Силы, казалось, закончились ещё час назад, но экзорцисты каким-то чудом продолжают сражаться. - Юу, - я больше не могу, - наконец, кричит напарнику Лави. - Вот и не путайся под ногами, идиот. Его слова, его тон как-то странно влияют на Лави: вместо того, чтобы покинуть поле боя, он крепче сжимает рукоять Молота и, сцепив зубы, вновь идёт в атаку. Канда, едва заметно хмыкнув, делает вид, что ему до Книжника дела нет. Ночь укрывает мир обманчивой темнотой - точно не определишь количество противников, и Лави уже думает, что сейчас грохнется на землю в изнеможении. Он уже вторые сутки без сна и мечтает только о хоть какой-нибудь постели и тёплом одеяле. И плевать на всё: только бы закрыть глаза и позволить себе раствориться на какое-то время в самом себе. Взрыв, а за ним вдруг воцаряется неожиданная тишина. Лави несколько мгновений не может понять, что произошло. - Кажется, это был последний, - сообщает Канда. - Ну наконец-то, - облегчённо переводит дух Лави и буквально падает на землю. Канда провожает его действия пристальным взглядом, а потом вдруг улыбается - совсем чуть-чуть, уголками губ - но Лави не может разглядеть этого в темноте. Лави откидывается на спину, заложив за голову руки, и смотрит на небо. По закону подлости, желанный сон как ветром сдуло, и Лави вновь мучается бессоницей. Канда, вытерев клинок от крови об траву, устало садится рядом с ним. Сейчас они не будут ругаться и разговаривать: в некоторых случаях (а это один из них) вместе лучше просто помолчать. И пусть каждый думает о своём - чужое присутствие всё равно приятно успокаивает. Лави смотрит на звёзды. Канда, сидя , словно каменное изваяние, ждёт рассвета, устремив взгляд на восток. А кончающаяся ночь поспешно убегает, унося с собой обрывки снов, которые этим двоим так и не достались.
Именно то, что себе и представлял: непростой бой, нежелание одного отставать от другого и биться рядом, а потом уже поздно спать - новый день настал. Что еще радует, здесь подчеркнуто, что совершенно необязательно много трепаться, потому что иногда достаточно просто молчания)) Спасибо, автор, желать узнать Вас в умыл)) Заказчик
130 слов *лаванда такая лаванда...* Завтра ты уйдешь. Или я. Но сегодня твоя ласка принадлежит только мне. Моя рыжесть, мой глупый кролик... Твои чуткие беглые пальцы, так нагло и настойчиво исследующие мои позвонки, я буду помнить. Всегда. До. После. Что бы ни случилось. Как и твою настоящую улыбку. Такую, что кажется смеются даже крылья носа. И уши, скрытые под твоими настырными волосами. И кончики твоих ушей. Только мои кончики, то, что другим видеть не дано под твоей банданой. Ты знаешь, что иногда слишком похож на Комуи? Даже в мелочах? Знаешь. Эта похожесть наверное меня и заинтересовала с самого начала. Ну а потом... многое случилось этим потом. Заставило, нет, не забыть, отодвинуть на второй план мой вечный поиск. Не знаю, что будет завтра. Но сегодня я обнимаю тебя. И не даю заснуть. Бессонница бывает так сладка.
в юлленстве не обвинял. х)))) просто сказал, что похоже. х))) если б это была Линали, то я бы сказал, что текст хорош... а так... извините. это не Канда. Оо
Гость автор знает, что Канда здесь оосен *или как там правильно? не сильна в терминах* сверх меры) Но и такой имеет право существовать. И просто чувствовать. авторское ИМХО, наверное. Извините за потраченное на "не Канду" время)
имхо принимаю. ))) извинения нет, потому что не смотря на оос, времени на текст мне не жаль. ))) действительно же не плохой, сам по себе. ) все тот же аноним.
Несколько не то, что хотел заказчик. Несколько странное. 774 слова.
Канда – ребенок. К этому странному выводу ученик Книжника пришел одним зимним вечером, когда все документы были возвращены архив, а в походном дневнике была закончена запись. Этот вывод заставил его замереть, удивленно сказав: «О-о-о». И все тот же вывод выгнал Лави из комнаты, в коридоры Ордена. «Большой ребенок, черт возьми, как же я не понял раньше? Сколько лет назад его создали? О, ну явно не восемнадцать! Да-да, каким он еще может вырасти, если с рождения его считали только машиной? Ах, книжник, книжник, такой просчет – это непростительно. Как же я мог упустить из виду?» Косые росчерки-штрихи от лунного пера аккуратными линиями ложились на плиты пола, путались иногда в рыжем волос и отражались от полированной поверхности железа пряжек. Когда сказочник шел, резко сворачивая на поворотах, ночь тихонько замирала и с любопытством нежной лани заглядывалась на высокую фигуру и прислушивалась к целеустремленному звуку шагов. Ночь нарекла этого мальчишку, наглого, но с сединой в огненной душе, сказочником уже давно, называла так его и сейчас. Стоило ли ей отступать от правил, пока те еще не надоели? Ночь закутывала мальчишку в длинный плащ, полный звезд и беззвучных вздохов ветра. Она проводила игриво пальчиками по его губам и вкладывала в них свои истории, вкладывая свои легкомысленные рассуждения и мудрые мысли. Мальчишка постучался в запертую дверь, а ночь лишь с мягкой укоризной покачала головой. «Ну что ты, милый, - шептала луна. – Смотри, тут заперто. И сердце его заперто. И для тебя, и для меня, и для всех нас. Стоит ли стучаться в закрытые двери?» - Юу, эй, Юу! Я чувствую твое желание обозвать меня, не стоит претворяться, что спишь! – Лави тихо рассмеялся и постучал носком сапога еще и еще раз. А потом еще и еще раз. Ну и, конечно, еще пару ударов сделал, прежде чем нога не окунулась в вату из возмущенной и осуждающей пустоты. Ночь чуть присела, словно прячась за спиной мальчишки. Он действительно был всего лишь малышом, да и друг его – тоже, но ночь только-только проснулась, она была еще нежна и свежа, ее немного пугала эта озлобленная аура, и немного смущал жесткий взгляд холодных глаз. - Какого черта? – Канда был рассержен, он даже взял с собой Муген, решив, что в этот раз – обязательно отрежет голову. Правда, Муген пока лишь сонно лежал в ножнах, его не подпитывала ярость, и катана видела во сне какие-то свои странные видения, доступные лишь мечам. - Ты хочешь послушать сказку, Юу? – книжник обезоруживающе улыбается, и вместе с ним улыбается застенчивая и нежная ночь. – Пусть это будет твоим сном, Юу. Лави тихо выдыхает слова и осторожно проходит вглубь комнаты, не обращая внимания на остолбеневшего Канду: Муген по-прежнему сладко дремлет, значит можно быть спокойным. Книжник садится на уголок кровати, а Канда все так же стоит, не двигаясь, не говоря. Видно, что он более, чем удивлен, а еще Лави кажется, что в глубине глаз плещется интерес, любопытство, присущее детям и детская же растерянность. Воистину, Орден, страшно деяние рук твоих: и не ребенок, и не старик, а растерянный звереныш, забившийся под маской отчужденности и злобы. Лави задумывается, на мгновенье, с чего начать. Начать важно с правильного. Ведь станешь говорить ненужные вещи, и тебя вышвырнут из комнаты головой вперед, и никакие домыслы и убеждения не помогут. Головой вперед – это всегда действенный аргумент против того, чтобы больше не соваться. - Говорят, что, когда ночь только-только наступает, у нее походка нежной лани, а волосы ее пахнут едва уловимым запахом, который напоминает о самом важном и самом дорогом. Говорят, что питать приязнь или подлинную симпатию может она к некоторым смертным. Укутывает она плащом, полным звездного света, а в губы вкладывает беззвучное дыхание ветров. И рассказывает такой человек историю подлинную, историю цветов, спящих под лунными лучами, историю о нежном шепоте травы да чуткой дремоте лесного зверя. И лишь эта история – истинная, и лишь она никогда не обманывает, потому что такова история сердце человеческого.
И каждый, у кого есть сердце, замрет и с невольным вдохом прислушается, пытаясь запомнить каждое слово. Слова здесь не важны, важна истина, важен смысл. И называющий себя нечеловеком – забудется, оставив разговоры о своем зверином характере, и будет внимать, и будет дышать этой ночью, и будет жить. И ребенок в его сердце проснется, удивленный и открытый новому, и слушать будет, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть образы, чтобы не разрушить картины, что творит перед ним сказочник, отмеченный поцелуем лунным, невесомым. А на утро рыжий сказочник улыбнется чуть устало, но удовлетворенно, укроет заснувшего одеялом и бесшумно выйдет из комнаты, прочь, к своим книгам, своим историям, которым никогда не стать той, самой важной, рассказанной ночью.
- Это всего лишь твой сон, Юу, - Лави хитро улыбается, но есть в нем что-то, что до безумия знакомо. И лишь у порога столовой Канда понимает, что волосы книжника пахнут едва уловимым запахом, который напоминает о самом важном и самом дорогом.
Ох, автор, которого я вычислил и получил потверждение по аське из-за снакомого стиля, извините, что запаздываю)) Очень теплый драббл. Начинается довольно оригинально и соглашусь насчет Канды - большого ребенка)) Лави шикарен и узнаваем)) Спасибо, Рей, за очередной замечательный драббл)) Заказчик Х)
Wirraell, спасибо) Akane hasu, спасибо за отзыв)) Постараюсь не допускать в будущем тех ошибок, на которые ты мне указал ^^ очередной замечательный драббл
-
-
19.10.2010 в 02:14Ужасно хочется спать. Силы, казалось, закончились ещё час назад, но экзорцисты каким-то чудом продолжают сражаться.
- Юу, - я больше не могу, - наконец, кричит напарнику Лави.
- Вот и не путайся под ногами, идиот.
Его слова, его тон как-то странно влияют на Лави: вместо того, чтобы покинуть поле боя, он крепче сжимает рукоять Молота и, сцепив зубы, вновь идёт в атаку. Канда, едва заметно хмыкнув, делает вид, что ему до Книжника дела нет.
Ночь укрывает мир обманчивой темнотой - точно не определишь количество противников, и Лави уже думает, что сейчас грохнется на землю в изнеможении. Он уже вторые сутки без сна и мечтает только о хоть какой-нибудь постели и тёплом одеяле. И плевать на всё: только бы закрыть глаза и позволить себе раствориться на какое-то время в самом себе.
Взрыв, а за ним вдруг воцаряется неожиданная тишина. Лави несколько мгновений не может понять, что произошло.
- Кажется, это был последний, - сообщает Канда.
- Ну наконец-то, - облегчённо переводит дух Лави и буквально падает на землю. Канда провожает его действия пристальным взглядом, а потом вдруг улыбается - совсем чуть-чуть, уголками губ - но Лави не может разглядеть этого в темноте.
Лави откидывается на спину, заложив за голову руки, и смотрит на небо. По закону подлости, желанный сон как ветром сдуло, и Лави вновь мучается бессоницей. Канда, вытерев клинок от крови об траву, устало садится рядом с ним. Сейчас они не будут ругаться и разговаривать: в некоторых случаях (а это один из них) вместе лучше просто помолчать. И пусть каждый думает о своём - чужое присутствие всё равно приятно успокаивает.
Лави смотрит на звёзды. Канда, сидя , словно каменное изваяние, ждёт рассвета, устремив взгляд на восток.
А кончающаяся ночь поспешно убегает, унося с собой обрывки снов, которые этим двоим так и не достались.
-
-
19.10.2010 в 10:15Спасибо, автор, желать узнать Вас в умыл))
Заказчик
-
-
22.10.2010 в 23:48-
-
25.10.2010 в 12:21Завтра ты уйдешь. Или я. Но сегодня твоя ласка принадлежит только мне. Моя рыжесть, мой глупый кролик... Твои чуткие беглые пальцы, так нагло и настойчиво исследующие мои позвонки, я буду помнить. Всегда. До. После. Что бы ни случилось. Как и твою настоящую улыбку. Такую, что кажется смеются даже крылья носа. И уши, скрытые под твоими настырными волосами. И кончики твоих ушей. Только мои кончики, то, что другим видеть не дано под твоей банданой. Ты знаешь, что иногда слишком похож на Комуи? Даже в мелочах? Знаешь. Эта похожесть наверное меня и заинтересовала с самого начала. Ну а потом... многое случилось этим потом. Заставило, нет, не забыть, отодвинуть на второй план мой вечный поиск. Не знаю, что будет завтра. Но сегодня я обнимаю тебя. И не даю заснуть. Бессонница бывает так сладка.
-
-
25.10.2010 в 16:43-
-
25.10.2010 в 18:35автор)
-
-
25.10.2010 в 19:25-
-
25.10.2010 в 19:38авторское ИМХО, наверное. Извините за потраченное на "не Канду" время)
-
-
25.10.2010 в 20:33все тот же аноним.
-
-
25.10.2010 в 20:41-
-
26.10.2010 в 08:34автор
-
-
26.10.2010 в 14:23все тот же аноним.
-
-
26.10.2010 в 20:57-
-
26.10.2010 в 21:18-
-
26.10.2010 в 21:52Акане,
-
-
26.10.2010 в 21:55Не будем тут флудить, а то админы ата-та-та сделают Х))
-
-
26.10.2010 в 22:09О да. Я в воздухе витаю.
Ну... Автор откроется и не буду.
-
-
27.10.2010 в 09:52-
-
06.01.2011 в 01:17Несколько странное.
774 слова.
Канда – ребенок.
К этому странному выводу ученик Книжника пришел одним зимним вечером, когда все документы были возвращены архив, а в походном дневнике была закончена запись. Этот вывод заставил его замереть, удивленно сказав: «О-о-о». И все тот же вывод выгнал Лави из комнаты, в коридоры Ордена.
«Большой ребенок, черт возьми, как же я не понял раньше? Сколько лет назад его создали? О, ну явно не восемнадцать! Да-да, каким он еще может вырасти, если с рождения его считали только машиной? Ах, книжник, книжник, такой просчет – это непростительно. Как же я мог упустить из виду?»
Косые росчерки-штрихи от лунного пера аккуратными линиями ложились на плиты пола, путались иногда в рыжем волос и отражались от полированной поверхности железа пряжек. Когда сказочник шел, резко сворачивая на поворотах, ночь тихонько замирала и с любопытством нежной лани заглядывалась на высокую фигуру и прислушивалась к целеустремленному звуку шагов.
Ночь нарекла этого мальчишку, наглого, но с сединой в огненной душе, сказочником уже давно, называла так его и сейчас. Стоило ли ей отступать от правил, пока те еще не надоели?
Ночь закутывала мальчишку в длинный плащ, полный звезд и беззвучных вздохов ветра. Она проводила игриво пальчиками по его губам и вкладывала в них свои истории, вкладывая свои легкомысленные рассуждения и мудрые мысли.
Мальчишка постучался в запертую дверь, а ночь лишь с мягкой укоризной покачала головой. «Ну что ты, милый, - шептала луна. – Смотри, тут заперто. И сердце его заперто. И для тебя, и для меня, и для всех нас. Стоит ли стучаться в закрытые двери?»
- Юу, эй, Юу! Я чувствую твое желание обозвать меня, не стоит претворяться, что спишь! – Лави тихо рассмеялся и постучал носком сапога еще и еще раз. А потом еще и еще раз. Ну и, конечно, еще пару ударов сделал, прежде чем нога не окунулась в вату из возмущенной и осуждающей пустоты.
Ночь чуть присела, словно прячась за спиной мальчишки. Он действительно был всего лишь малышом, да и друг его – тоже, но ночь только-только проснулась, она была еще нежна и свежа, ее немного пугала эта озлобленная аура, и немного смущал жесткий взгляд холодных глаз.
- Какого черта? – Канда был рассержен, он даже взял с собой Муген, решив, что в этот раз – обязательно отрежет голову. Правда, Муген пока лишь сонно лежал в ножнах, его не подпитывала ярость, и катана видела во сне какие-то свои странные видения, доступные лишь мечам.
- Ты хочешь послушать сказку, Юу? – книжник обезоруживающе улыбается, и вместе с ним улыбается застенчивая и нежная ночь. – Пусть это будет твоим сном, Юу.
Лави тихо выдыхает слова и осторожно проходит вглубь комнаты, не обращая внимания на остолбеневшего Канду: Муген по-прежнему сладко дремлет, значит можно быть спокойным.
Книжник садится на уголок кровати, а Канда все так же стоит, не двигаясь, не говоря. Видно, что он более, чем удивлен, а еще Лави кажется, что в глубине глаз плещется интерес, любопытство, присущее детям и детская же растерянность.
Воистину, Орден, страшно деяние рук твоих: и не ребенок, и не старик, а растерянный звереныш, забившийся под маской отчужденности и злобы.
Лави задумывается, на мгновенье, с чего начать. Начать важно с правильного. Ведь станешь говорить ненужные вещи, и тебя вышвырнут из комнаты головой вперед, и никакие домыслы и убеждения не помогут. Головой вперед – это всегда действенный аргумент против того, чтобы больше не соваться.
- Говорят, что, когда ночь только-только наступает, у нее походка нежной лани, а волосы ее пахнут едва уловимым запахом, который напоминает о самом важном и самом дорогом. Говорят, что питать приязнь или подлинную симпатию может она к некоторым смертным. Укутывает она плащом, полным звездного света, а в губы вкладывает беззвучное дыхание ветров. И рассказывает такой человек историю подлинную, историю цветов, спящих под лунными лучами, историю о нежном шепоте травы да чуткой дремоте лесного зверя. И лишь эта история – истинная, и лишь она никогда не обманывает, потому что такова история сердце человеческого.
И каждый, у кого есть сердце, замрет и с невольным вдохом прислушается, пытаясь запомнить каждое слово. Слова здесь не важны, важна истина, важен смысл. И называющий себя нечеловеком – забудется, оставив разговоры о своем зверином характере, и будет внимать, и будет дышать этой ночью, и будет жить.
И ребенок в его сердце проснется, удивленный и открытый новому, и слушать будет, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть образы, чтобы не разрушить картины, что творит перед ним сказочник, отмеченный поцелуем лунным, невесомым.
А на утро рыжий сказочник улыбнется чуть устало, но удовлетворенно, укроет заснувшего одеялом и бесшумно выйдет из комнаты, прочь, к своим книгам, своим историям, которым никогда не стать той, самой важной, рассказанной ночью.
- Это всего лишь твой сон, Юу, - Лави хитро улыбается, но есть в нем что-то, что до безумия знакомо. И лишь у порога столовой Канда понимает, что волосы книжника пахнут едва уловимым запахом, который напоминает о самом важном и самом дорогом.
-
-
06.01.2011 в 12:59-
-
06.01.2011 в 19:24которого я вычислил и получил потверждение по аське из-за снакомого стиля, извините, что запаздываю))Очень теплый драббл. Начинается довольно оригинально и соглашусь насчет Канды - большого ребенка))
Лави шикарен и узнаваем))
Спасибо, Рей, за очередной замечательный драббл))
Заказчик Х)
-
-
06.01.2011 в 19:37Akane hasu, спасибо за отзыв)) Постараюсь не допускать в будущем тех ошибок, на которые ты мне указал ^^
очередной замечательный драббл
третий автор.